"Необходима большая смелость, чтобы противостоять врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям".
"Собрать себя заново в десять раз сложнее, чем рассыпаться на куски".
"— Нет, Джим, по-моему, все люди одинаковые. Просто люди.
— В твои годы я тоже так думал. Если все люди одинаковые, почему ж они тогда не могут ужиться друг с другом? Если все одинаковые, почему они так задаются и так презирают друг друга? Знаешь, я, кажется, начинаю кое-что понимать. Кажется, я начинаю понимать, почему Страшила Рэдли весь век сидит взаперти… Просто ему не хочется на люди".
"Спору нет, если ищешь, то всегда что-нибудь найдешь, но совсем не обязательно то, что искал".
"Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, вы, наверно, прежде всего захотите узнать, где я родился, как провел свое дурацкое детство, что делали мои родители до моего рождения, - словом, всю эту давид-копперфилдовскую муть. Но, по правде говоря, мне неохота в этом копаться. Во-первых, скучно, а во-вторых, у моих предков, наверно, случилось бы по два инфаркта на брата, если б я стал болтать про их личные дела. Они этого терпеть не могут, особенно отец. Вообще-то они люди славные, я ничего не говорю, но обидчивые до чертиков. Да я и не собираюсь рассказывать свою автобиографию и всякую такую чушь, просто расскажу ту сумасшедшую историю, которая случилась прошлым рождеством".
"Мы не выбираем времена. мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас."
"Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного — от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу".
"...Я не разочаровался. Мои ожидания как раз-таки оправдались.
- Поэтому ты уезжаешь, Майлз? - спросила мама.
- Француа Рабле. Он был поэтом. И его последними словами было: "Я отправляюсь на поиски Великого Может быть". Вот почему я должен уехать. Чтобы не ждать до смерти пока я начну искать свое Великое Может быть".
"Ах да, представиться.
Для начала.
Где мои манеры? Я мог бы представиться по всем правилам, но ведь в этом нет никакой необходимости. Вы узнаете меня вполне близко и довольно скоро — при всем разнообразии вариантов. Достаточно сказать, что в какой-то день и час я со всем радушием встану над вами. На руках у меня будет ваша душа. На плече у меня будет сидеть какая-нибудь краска. Я осторожно понесу вас прочь.В эту минуту вы будете где-то лежать (я редко застаю человека на ногах). Тело застынет на вас коркой. Возможно, это случится неожиданно, в воздухе разбрызгается крик. А после этого я услышу только одно — собственное дыхание и звук запаха, звук моих шагов.Вопрос в том, какими красками будет все раскрашено в ту минуту, когда я приду за вами. О чем будет говорить небо?"